Российский оппозиционный журналист Александр Морозов на своей странице в Facebook пишет о том, что сильное впечатление остается от самого этого уличного фестиваля военной реконструкции на Тверской в Москве. Ты видишь, что «люди старались». То есть все сделано «как в Европе» – стоят артефакты (пушки самолеты, телеги, сено и т.д.), ходят ряженые, раскинуты большие шатры с покрытием для детского ползания, то есть созданы пространства для семейного отдыха, лежат большие сиденья-подушки, привычные уже для мирового паркового пространства. Очевидно, что организаторы этого действа – какие-то московские урбанисты – «наши люди».
Журналист отмечает, никаких визуальных символов «нового русского похабного патриотизма» - ни георгиевских лент, ни патриотических плакатов с плохим шрифтом и завитушками с открыток 70-х гг. То есть уличное пространство сделано четко под европейский формат семейного праздничного дня. И вот именно поэтому сразу бросается в глаза полное отсутствие того, что делает такие пространства в Европе по-настоящему уютными и дружественными. Нет миллиона мелких передвижных лавочек. Это очень трудно описать. Ведь городской праздник в Европе – это просто, когда те же самые мелкие лавочники выносят свои магазинчики на свежий воздух – и ты видишь торгующие семьи, с детьми, они как бы живут несколько дней прямо на свежем воздухе вместе со своим стендом. В России это все называется казенным словом «мелкий бизнес», но на городском празднике в Европе ты видишь это не как «мелкий бизнес», а просто как уютную социальную форму человеческой самостоятельности.
«И вот тут ты идешь по Тверской и чувствуешь: перед тобой такое мощное «карго». «Все сделано как там» и одновременно ты видишь – перед тобой «мощная длань государства». Даже вот эти реальные мелкие реконструкторы, историки военной амуниции, которые в обычной жизни ведут свой совершенно независимый от государства познавательный досуг, - превращаются в персонажей государственной постановки и утрачивают свою самостоятельностью, превращаясь в ряженых... То есть сделано «все, как там», только «без человека», – резюмировал Александр Морозов.