Несмотря на протесты петербуржцев (6 июня этого года на Марсовом поле и сбор более 91 тысячи подписей на сайте change.org.), 16 июня мосту официально присвоили название моста имени Кадырова. Представители Чеченской республики предложили заняться благоустройством моста и привели пример подобного переименования в Москве, к которому местные жители «привыкли». Официальные власти объяснили присвоение названия тем, что имя каждого выдающегося деятеля имеет право на увековечивание, независимо от национальной принадлежности.
Казалось бы, с чего петербуржцам протестовать? Чечня – часть России, Кадыров-старший принял деятельное участие в прекращении военного конфликта и восстановлении территориальной целостности России, но… Официально петербуржцы защищаются тем, что Кадыров не имеет никакого отношения к Петербургу, никогда в нем не проживал и т.д. Для того же, чтоб назвать вещи своими именами, петербургской интеллигенции придется нарушить статьи Уголовного Кодекса России.
И вот в чем дело. Вопрос по поводу результатов чеченских войн до сих пор остается открытым. Неоднозначна фигура Ахмата Кадырова и нынешний статус Чеченской республики, которой ежегодно выплачиваются дотационные средства, исчисляющиеся миллионами и смутно напоминающие контрибуции. По сути, в данный момент, Чечня представляет собой отдельное обособленное государство, со своими собственными вооруженными силами, действия на территории которой в обязательном порядке согласовываются с Рамзаном Кадыровым. Чувство безнаказанности распространяется также и на чеченскую диаспору во всех уголках РФ. И, как правило, любой конфликтующий с диаспорой обречен на поражение.
В целом, вся история с присвоением названия мосту выглядит как не очень приятный акт «задабривания», сдобренный принуждением «из центра» (осталась куча вопросов по поводу столь молниеносного утверждения решения и претворения его в жизнь), что ставит под вопрос способность России решать внутренние конфликты и неурядицы в своем собственном государстве.